Ознакомительная версия.
По многолетней и подробностной моей работе мне досталось осмыслять суть Февральской революции, заодно и еврейскую в ней роль. Я вывел для себя и могу теперь повторить: нет, Февральскую революцию – не евреи сделали русским, она была совершена, несомненно, самими русскими, – и, я думаю, я достаточно это показал в «Красном Колесе». Мы сами совершили это крушение: наш миропомазанный царь, придворные круги, высшие безталанные генералы, задубевшие администраторы, с ними заодно их противники – избранная интеллигенция, октябристы, земцы, кадеты, революционные демократы, социалисты и революционеры, – и с ними же заодно разбойная часть запасников, издевательски содержимых в петербургских казармах. И именно в этом шла к нам гибель. Среди-то интеллигенции уже было много евреев – но это никак не даёт основания назвать революцию еврейской.
Революции можно классифицировать: по главным движущим силам их, – и тогда Февральскую революцию надо признать российской, даже точнее – русской; если же судить по тому, как это принято у материалистических социологов, – кто больше всего, или быстрей всего, или прочнее всего, надолго выиграл от революции, – то можно было бы её назвать иначе (еврейской? но тогда – и немецкой? Вильгельм на первых порах вполне выиграл). А уж всё остальное русское население почти от начала получило только вред и развал – однако это не делает революцию «не-русской». Еврейское общество в России вполне получило от Февральской революции – всё, за что боролось, – и Октябрьский переворот действительно был уже никак не нужен ему, кроме той головорезной части еврейской секулярной молодёжи, которая со своими русскими братьями-интернационалистами накопила заряд ненависти к русскому государственному строю и рвалась «углублять» революцию.
И – как же, поняв это, я должен был двигаться через «Март Семнадцатого», затем и «Апрель»? Описывая революцию буквально по часам, я то и дело встречался в источниках со множеством эпизодов, разговоров на еврейскую тему. Но правильно ли бы сделал я, если б это всё так и хлынуло на страницы «Марта»? Одолел бы и книгу и читателей – который раз в Истории – лёгкий пикантный соблазн: всё свалить на евреев, на их действия и идеи, разрешить увидеть в них главную причину событий – а тем самым и отвести исследование от действительно главных причин.
И чтобы этого самообмана русских не произошло – я настойчиво, через всё Повествование, значительно приглушил в «Красном Колесе» собственно еврейскую тему – сравнительно с тем, как она тогда звучала в прессе, в воздухе.
Февральская революция была совершена – русскими руками, русским неразумием. В то же время в её идеологии – сыграла значительную, доминирующую роль та абсолютная непримиримость к русской исторической власти, на которую у русских достаточного повода не было, а у евреев был. И русская интеллигенция усвоила этот взгляд. (Об этом – уже было в главе 11.) Особенно резко возросла непримиримость после процесса Бейлиса, и потом после массового выселения евреев в 1915. И непримиримость победила умеренность.
Однако иначе смотрится Исполнительный Комитет Совета рабочих и солдатских депутатов, сформировавшийся в первые же часы революции. Этот Исполнительный Комитет – жёсткое теневое правительство, лишившее либеральное Временное правительство всякой реальной власти, – но и, преступно, не взявшее власть прямо, открыто себе. «Приказом № 1» Исполнительный Комитет вырвал власть у офицерства и оперся на разложенный петроградский гарнизон. Именно Исполнительный Комитет – а не присяжные поверенные, не лесопромышленники и не банкиры – повёл страну кратчайшим путём к гибели. Летом 1917 объяснял французскому дипломату Клоду Анэ член ИК Иосиф Гольденберг:«„Приказ № 1“ – не ошибка; то была необходимость…В день, когда мы сделали революцию, мы поняли, что, если мы не уничтожим старую армию, она раздавит революцию. Мы должны были выбирать между армией и революцией, и мы не колебались: мы выбрали последнюю… [и нанесли], я смею сказать, гениальный удар»[127]. Вот так, вполне сознательно, Исполнительный Комитет в разгар войны развалил армию.
Допусти́м ли вопрос – кто были те столь успешные и роковые единицы, составляющие ИК? – Допусти́м: хотя бы тогда, когда действия лидеров круто меняют ход истории. И надо сказать, что состав Исполнительного Комитета очень волновал и публику, и газеты в 1917 году, пока многие члены ИК прятались под псевдонимами и два месяца скрывали себя от публичности: управляли Россией – неведомо кто. Потом оказалось, что был в ИК десяток солдат, вполне показных и придурковатых, держимых в стороне. Из трёх десятков остальных, реально действующих, – больше половины оказались евреи-социалисты. Были и русские, и кавказцы, и латыши, и поляки, – русских меньше четверти.
Умеренный социалист В. Б. Станкевич, отмечая, что «поражающей чертой в личном составе Комитета [было] количество инородческого элемента… совершенно несоразмерное их численности и в Петрограде и в стране», спрашивает: «Было ли это нездоровой пеной русской общественности…? Или это следствие грехов старого режима, который насильственно отметал в левые партии инородческие элементы? Или это просто результат свободного соревнования…?» И тогда – «остаётся открытым вопрос, кто более виноват – те инородцы, которые там были, или те русские, которых там не было, хотя могли быть»[128].
Для социалиста это может быть и вина. А по-доброму: вообще бы не погружаться в этот буйный грязный поток – ни нам, ни вам, ни им.
В начале апреля 1917 Временное правительство, с удивлением для себя обнаружив, что финансы России, и бывшие не в порядке, всего за один месяц революции сильно покатились в пропасть, объявило – шумно и надеясь разжечь восторженный патриотизм – подписку на «Заём Свободы».
Слухи о займе потекли ещё в марте, и министр финансов Терещенко заявил прессе: уже «поступают заявления о многомиллионном покрытии» ещё только предстоящего Займа Свободы – от банкиров, «преимущественно от еврейских банкиров, чего нельзя не поставить в связь с отменой вероисповедных и национальных ограничений»[129]. И действительно, объявлен Заём – и запестрели газетные сообщения о крупной подписке на него именно евреев. И с призывами-шапками на первой странице, вроде: «Евреи-граждане! подписывайтесь на Заём Свободы», «Каждый еврей должен иметь облигации Займа Свободы»[130]. В московской синагоге за один раз собрали подписку на 22 миллиона рублей. Еврейское население Тифлиса в первые же два дня подписалось на полтора миллиона, минские евреи за неделю – на полмиллиона, община Саратова – на 800 тысяч. В Киеве наследники Бродского подписались на миллион, Клара Гинсбург – на миллион. Откликнулись и западные евреи: Яков Шифф подписался на миллион; лондонский Ротшильд – тоже на миллион; а в Париже, «по предложению барона Гинзбурга… русские евреи решили принять активное участие… Подписка дала уже несколько миллионов»[131]. Создался и «Еврейский Комитет содействия успеху „Займа Свободы“» с крупным воззванием[132].
После месяца, однако, подписка сильно не оправдала надежд Временного правительства. И в начале мая, затем ещё раз в начале июня, ещё и в конце июля, были опубликованы в газетах, для поощрения, списки лиц, подписавшихся на заём больше чем на 25 тысяч (заодно и с тем, что: «стыдно!» тем богачам, кто не подписался)[133]. И эти списки поражают не столько изобилием еврейских фамилий (а на втором месте, пожалуй, обрусевшие немцы, с их непростым положением во время Германской войны) – сколько отсутствием крупной русской буржуазии, кроме нескольких виднейших имён московского купечества.
На сцене же политической «начался бурный рост левых и центристских партий, многие евреи включились в политическую жизнь страны»[134]. От первых же послефевральских дней в столичных газетах обильно замелькали объявления о частных митингах, собраниях, заседаниях еврейских партий: больше всего – Бунда, затем Поалей-Цион, сионистов просто, сионистов-социалистов, сионистов-территориалистов, затем и СЕРПа (Социалистическая Еврейская Рабочая партия). – Уже с 7 марта читаем в газетах об ожидаемом близком созыве Всероссийского Еврейского съезда. Эта идея, высказанная Дубновым ещё «задолго до революции», теперь получила «широкое признание». Но из-за «острых разногласий между сионистами и бундовцами» – съезд в 1917 не состоялся (не состоялся и в 1918 – «из-за начавшейся гражданской войны и противодействия большевистских властей»)[135]. – «В Петрограде была восстановлена Еврейская народная группа во главе с М. Винавером»[136] – не социалисты, а либералы. Они сперва надеялись быть в союзе с еврейскими социалистами, Винавер заявил: «Бунд шёл в авангарде революционного движения, и мы приветствуем эту партию»[137]. Но социалисты упрямо отказались.
Ознакомительная версия.
